Дмитрий, 60 - 23 июля 2007 02:44

Барышни! Это творчество не мое, но я давний и преданный поклонник
этого автора. Скажу больше - это женщина.

ПРО ТО, КАК Я ЗАВЁЛ СЕБЕ ДЕВУШКУ...

Сначала она приходила. В гости. Потом просто прихо-дила. Потом как-то поздно засиделась и заночевала. А потом и вовсе не ушла. оста-лась.
В доме появились цветочки и вазочки. Я уже не мог курить на кухне, потому что азалия от табачного дыма скорбно складывала листики и роняла лепестки. А чтобы увидеть свое лицо во время утреннего бритья, мне приходилось отодвигать в сторону буты-лочки и флакончики, заполо-нившие некогда чистую по-лочку перед зеркалом.
Вот тут-то неожиданности и начались.
Неожиданность первая.
Презервативы она не призна-вала. Я с ним ничего не чув-ствую. Таблеток опасалась. Ты что? Это ж гормональное! Оставался старый библей-ский способ. Но беспокоить-ся о нем должен был я. Я старался. Но ей всегда не хватало пятнадцати секунд.
Вторая неожиданность воз-никала регулярно примерно раз в неделю. Я никогда не мог быть уверен, кто встре-тит меня в дверях: блондин-ка, шатенка, рыжая или крас-ная. За неделю я с трудом привыкал к новой масти (че-го не сделаешь ради люби-мой), не именно тогда моя милая решала, что и этот цвет ей не к лицу. Какого цвета она была раньше, когда только приходила в гости, я уже не помню.
Неожиданность третья.
Она не понимала, зачем в доме плита. И действительно, зачем? Для ее завтрака доста-точно электрочайника. поху-дев на три кило, я купил ей кулинарную книгу, но она споткнулась на фразе «изжа-рить курицу до полуготовно-сти», поскольку никак не могла определить, когда же наступит эта половина. кури-ца сгорела. Я съел на ужин три листика салата с обезжи-ренным кефиром и на сле-дующий день в «Детском мире» купил «Мою первую поваренную книгу» для де-вочек младшего школьного возраста. Вечером на ужин было подано картофельное пюре. С комками. Тогда я с надеждой полез в холодиль-ник в надежде найти что-нибудь вкусненькое, зава-лявшееся с холостых времен. По лицу моей милой я понял, что она готова дать мне пин-ка. Ради мира в семье при-шлось лечь спать голодным. Я стал мечтать, чтобы на прилавках магазинов появи-лись пакеты с надписью: «Еда мужская. 10 кг». Купил – пару дней сыт…
Неожиданность четвер-тая.
Про стирку она вспоминала только тогда, когда я утром перед важной встречей обна-руживал, что все рубашки давно в баке для грязного бе-лья. К неудовольствию шефа приходилось прятать гряз-ный воротничок под свите-ром с глухим воротом. по-купка стиральной машины-автомата не помогла. при-шлось считать носки и ру-башки и предупреждать, ко-гда их запасы подходили к концу.
Неожиданность пятая.
Любой насморк сваливал ее в постель как минимум на пять дней. От несанкционирован-ного прикосновения возник-ла гематома на две недели. Подвернутая нога требовала подавать машину к подъезду. Обязательная ежемесячная болезнь растекалась по вре-мени и пространству: первую неделю болела поясница, вторую – грудь, третью - го-лова, а четвертую – низ жи-вота. Литература по аромате-рапии и траволечению ску-пались в ассортименте, усту-пающем только астрологии. Ее стоматолог поменял «де-вятку» на «Пассат», а гине-колог собралась рожать вто-рого ребенка.
Неожиданность шестая.
Она умела и любила разгова-ривать. Мое участие в этом процессе не требовалось. Хватало ритуального «Доб-рое утро, дорогая», и я мог быть свободен на день. А ес-ли мне не удавалось вечером вставить «Иди ко мне», то и на ночь тоже.
Неожиданность седьмая.
Звука собственного голоса ей было недостаточно. На кухне пело радио «Ультра», в ком-нате бубнил телевизор, а в спальне – магнитофон. И все это было музыкальным фо-ном к двухчасовому разгово-ру по телефону с подругой, во время которого мое сча-стье мигрировало по кватире с трубкой радиотелефона в руках. И не дай бог было пе-реключить канал! Выясня-лось, что именно эту рекламу «Тампакса» разработал муж ее подруги, служивший в рекламном агентстве, и по-этому именно ее она должна еще раз посмотреть, чтобы сказать ей свое мнение. И во-обще она заглатывала теле-видение целиком. Попытка сменить программу хотя бы на время рекламы вызывала у нее головокружение и миг-рень не короче трех дней.
Неожиданность восьмая.
Моя любимая распространя-лась по квартире со скоро-стью наводнения. Любая свободная плоскость на уровне глаз и выше заставля-лись статуэтками и подсвеч-никами, любой стул и подо-конник украшался вазочками и салфетками. Мои книги ис-пуганно забились по дальним углам. Любой стул и кресло завешивались халатами и колготками. Сесть так, чтобы тут же не подскочить от кри-ка «Помнешь! Я только по-гладила!» мне удавалось только в единственное крес-ло перед телевизором. И то лишь потому, что я его рев-ностно охранял. А стул на кухне пришлось заменить табуреткой, чтобы на спинке ничего не висело. На нее можно было спокойно сесть, согнав кота, которого она по-добрала на улице на третий день нашей совместной жиз-ни.
Неожиданность девятая.
Она свято блюла заветы Ле-нина: «Социализм – это учет». И пусть социализм кончился, учет и контроль были постоянны. Почему ты приехал с работы на восемь минут позже обычного? Кто тебе сейчас звонил? Кому ты сейчас звонил? Куда делись те пятьдесят рублей, которые я тебе дала позавчера на обед? А что было на первое? А вчера ты сказал, что рас-сольник… Где ты обедал?

• 
• 
•