Наверх
Саша, 49 - 15 февраля 2014 13:59
Все
Отредактировано:15.02.14 16:51
15 февраля - особая дата для многих людей в нашей стране. Это день, когда после 9 лет 1 месяца и 18 дней, наконец-то, вывели советские войска из Афганистана.
Вечная память тем, кто остался, низкий поклон, почёт и уважение вернувшимся.
Всё забывается с годами... Ты - постаревший и седой. Но снова всё перед глазами - и друг, навеки молодой, И БТРов рёв натужный, и смерти яростный оскал... Кому-то это было нужно, чтоб погибал ты среди скал. Сейчас понятно всем, ребята, и разъясненья не нужны - в далёких тех восьмидесятых была агония страны... "Зачем позволили нас бросить в кромешный и кровавый ад?" - Ещё не раз живущих спросят глаза замученных ребят. Пятнадцать тысяч самых лучших нам не вернуть, как ни зови! За них наследники заблудших молятся Спасу На Крови. Прощенья нет и быть не может! Вина тут чья? А кто здесь прав? ...Они ушли в тот мир тревожный, Недолюбив... Недомечтав... Пусть время, совесть всех рассудят, определят, кто виноват, что исковерканы их судьбы - войной обугленных ребят. В горах,покрытых бурой пылью Под небом горестным чужим... Теперь всё это стало былью, Теперь открыто говорим
Анна Корниенко
Добавить комментарий
Комментарии: 3
Не зря мы били там. Не напрасны были смерти. Только память наших солдат предало государство и гобатый подонок.
Показать ответы (1)
[I]
Я - "афганец". Но не по национальности, а по принадлежности к той войне. Меня отправило на войну моё правительство. Тысячи, десятки тысяч раз я погибал. Моё тело рвало на части иностранное и советское оружие. Миллионы раз мою жизнь спасали и руки врачей, и умные, доблестные, имеющие честь офицеры, перед которыми я преклоняю колени. Миллионы раз равнодушные, продажные души посылали меня на верную смерть, хорошо зная об этом и беспокоясь только о своём благополучии и об очередном повышении.
Я - "афганец". Меня благословляли. Меня проклинали. Меня называли воин-интернационалист, ветеран войны, гордились мной. Мне бросали: Оккупант, захватчик, убийца", - и я не знал, куда девать глаза от стыда и что сказать в ответ. Меня забывали. И я страдал от ненужности своей, от незначительности жертвы, которую я принёс. А в жертву я приносил самое дорогое для меня - мою жизнь!
Я - "афганец". Сколько раз огнём обиды полыхало моё лицо, и кровь бросалась в голову, когда я слышал: "Мы тебя туда не посылали!" Посылали! Прямым приказом и молчаливым согласием. Ты - чин самого высокого ранга, понимающий позор и несправедливость афганской войны, ты - чиновник низкой ступени, опасавшийся потерять партбилет и сытую кормушку, вы - остальные, спрятавшие, словно страусы, головы в песок, в душе своей говорящие: "Слава Богу, не меня, не моего ." Твоего!
Я - "афганец". Я не простил! Я не простил за свои глаза, вырванные взрывом мин, вырезанные кинжалом, выбитые камнями позора и унижения. Я не простил за свои внутренности, вывалившиеся в пыль из разодранного живота и затоптанные в чужую землю вашими ногами. Я не простил за доведение меня до бессилия человеческого, солдатского, мужского. Мне дали понять, что слушать меня не хотят, велели мне умолкнуть. И я замолчал на многие годы. И вот заполыхала Чечня. И я не могу молчать. Опять убивают в мирное время. Таких же солдат и офицеров, каким был и я.
Я - "афганец". Мальчишка. Школьная скамья не успела остыть после меня, а я уже ходил по колено в своей и чужой крови, уже дрался в позорной войне, уже подыхал от страшного солнца, привязанный верёвками к столбу в центре чужого кишлака, уже замерзал на жутких скалах Гиндукуша, уже тихо умирал на ржавой койке медсанбата. Что я успел узнать о жизни? Школьные годы. Первую любовь. Ужас пыток. Тяжесть испытаний. Кошмар убийства. Ожог пощёчины, полученной от тебя, мой народ. И чёрный бархат последнего поцелуя - смерти.
[/I]
Я - "афганец". Но не по национальности, а по принадлежности к той войне. Меня отправило на войну моё правительство. Тысячи, десятки тысяч раз я погибал. Моё тело рвало на части иностранное и советское оружие. Миллионы раз мою жизнь спасали и руки врачей, и умные, доблестные, имеющие честь офицеры, перед которыми я преклоняю колени. Миллионы раз равнодушные, продажные души посылали меня на верную смерть, хорошо зная об этом и беспокоясь только о своём благополучии и об очередном повышении.
Я - "афганец". Меня благословляли. Меня проклинали. Меня называли воин-интернационалист, ветеран войны, гордились мной. Мне бросали: Оккупант, захватчик, убийца", - и я не знал, куда девать глаза от стыда и что сказать в ответ. Меня забывали. И я страдал от ненужности своей, от незначительности жертвы, которую я принёс. А в жертву я приносил самое дорогое для меня - мою жизнь!
Я - "афганец". Сколько раз огнём обиды полыхало моё лицо, и кровь бросалась в голову, когда я слышал: "Мы тебя туда не посылали!" Посылали! Прямым приказом и молчаливым согласием. Ты - чин самого высокого ранга, понимающий позор и несправедливость афганской войны, ты - чиновник низкой ступени, опасавшийся потерять партбилет и сытую кормушку, вы - остальные, спрятавшие, словно страусы, головы в песок, в душе своей говорящие: "Слава Богу, не меня, не моего ." Твоего!
Я - "афганец". Я не простил! Я не простил за свои глаза, вырванные взрывом мин, вырезанные кинжалом, выбитые камнями позора и унижения. Я не простил за свои внутренности, вывалившиеся в пыль из разодранного живота и затоптанные в чужую землю вашими ногами. Я не простил за доведение меня до бессилия человеческого, солдатского, мужского. Мне дали понять, что слушать меня не хотят, велели мне умолкнуть. И я замолчал на многие годы. И вот заполыхала Чечня. И я не могу молчать. Опять убивают в мирное время. Таких же солдат и офицеров, каким был и я.
Я - "афганец". Мальчишка. Школьная скамья не успела остыть после меня, а я уже ходил по колено в своей и чужой крови, уже дрался в позорной войне, уже подыхал от страшного солнца, привязанный верёвками к столбу в центре чужого кишлака, уже замерзал на жутких скалах Гиндукуша, уже тихо умирал на ржавой койке медсанбата. Что я успел узнать о жизни? Школьные годы. Первую любовь. Ужас пыток. Тяжесть испытаний. Кошмар убийства. Ожог пощёчины, полученной от тебя, мой народ. И чёрный бархат последнего поцелуя - смерти.
[/I]